Горячая гей библиотека

Один год одной воинской части (глава 5, Увал)

Часть 1

Сколько дней длится срочная служба? 365 - ответите вы? И, пожалуй, будете не правы. Дорога от дома до воинской части порой занимает сутки и даже больше и уже засчитывается за прохождение службы. Но есть и более приятные дни, идущие в зачёт - речь, конечно же, о днях увольнительных. Днях, когда можно снять опостылевшую армейскую форму и деревянные берцы и надеть повседневную одежду, приятную телу, и мягкие податливые кроссовки, радующие уставшие ноги.

Поскольку наша часть находилась в черте города, увалы были нормальным явлением. Командиры спокойно отпускали на выходные местных ребят, а также тех, к кому приезжали родственники, и сержантов. Разумеется, при условии отсутствия косяков в роте или проверок в части. У меня были хорошие отношения с ротным, он доверял мне составлять списки уходящих в увалы (как и целую кучу другой бумажной работы). За это я регулярно вознаграждал увалами самого себя. Я начал выходить в город после присяги. Сначала раз в пару месяцев, а когда стал "старослужащим", чуть ли не каждую неделю.

Вот и в очередной четверг я нёс список желающих отдохнуть в выходные, в котором была и моя фамилия, на подписание начальнику штаба. День выдался солнечным, как и вчерашний, как и позавчерашний. Моё солдатское лето плавно катилось к своему экватору и было до обидного тёплым, даже жарким. Несколько дней назад я подсмотрел за сержантом Сергеевым, напоившим банщика Петю не только спермой, но и мочой. И каждый из этих дней я каждый раз возвращался в мыслях к увиденному, думал об этом, и всякий раз при этом мой член напрягался, упираясь в солдатскую ширинку на пуговицах. В дверях кабинета я столкнулся с Антоном, который несколько недель назад прижимал меня к стене в автопарке, кончил мне в рот, а после делал вид, что ничего не произошло. Его скользнувший по мне равнодушный взгляд означал, что прогресса в наших отношениях не произошло. Ну и черт с ним, впереди меня ждал целый день свободы и возможность подрочить вдоволь до боли в члене. У меня было для этого одно прекрасное место. Андрюха Широков, мой сержант, прокачавший однажды мне рот в ленинской, дал мне не только многое в плане службы, но и познакомил с одной бабкой, живущей в частном секторе недалеко от части и принимающей за небольшую плату или помощь по хозяйству солдат в увале. У неё даже была отдельная постройка во дворе - что-то вроде летней кухни, в которой были только кровать и столик. Для неприхотливого солдата больше и не нужно. Я сразу же нашёл с бабкой общий язык и получил от неё ключ от этого домика и позволение хранить там свои повседневные вещи: футболку, спортивный костюм и кроссовки.

Суббота ничем не отличалась от четверга - редкие облака лениво плыли по голубому небу. Дневной развод, после которого начиналось время увольнения, тянулся долго, как и всегда. Я стоял в строю и ждал, пока тупорылый капитан, заступающий дежурным по части в этот день, наконец закончит все формальные процедуры. Я смотрел на торчащие из лесного массива верхушки хрущёвок, где в этот момент люди занимались своими обычными делами и были полностью предоставлены сами себе. Кто-то проведёт этот день лежа на диване, а кто-то пойдёт гулять. И никто из них даже не подумает, насколько это круто - распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению, а не по решению офицеров и их настроению.

Что ж, в конце концов, человек - это отличный приспособленец. И мы быстро привыкаем как к плохому, так и к хорошему. Вот и я, оказавшись на свободе, быстро перестал восхищаться ею и начал планировать свой день.

А план был довольно прост: прогуляться по центру города, незатейливо увитому зелёными аллеями, упирающимися в привычный памятник Ленину, взять пивка и завалиться к бабке. С первыми пунктами не возникло никаких проблем, и вот я уже иду по окраине города в сторону частного сектора.

По пути был один "ночной клуб" для обрыганов и местного быдла. Он располагался в подвале какого-то мелкого дома культуры и частенько посещался не только местным "бомондом", но и полицией. Аллея перед клубом пустовала, только одна скамейка была занята. Там полусидел-полулежал парень, который при приближении оказался весьма знакомым. Волосатая грудь едва не разрывала майку во время вдоха, широко расставленные крепкие ноги, громкий храп, перекрывающий приглушённый шум шансона из подвала... На скамейке спал Антон Кононов, судя по всему, вусмерть пьяный. Моему удивлению не было предела - вот так, случайно в открытом городе встретить человека, который избегал меня на закрытой территории. Я попытался его растормошить, но в ответ не получил никакой реакции. Похоже, пока я гулял, Антон изрядно напился. Оставлять его здесь было нельзя, район все же неблагополучный. Через несколько пощёчин и одной вылитой на лицо бутылки воды Антон все же очнулся.

- Даня?! Ты что тут делаешь? - язык явно отказывался повиноваться размягчённому мозгу.

- Пойдём! Нехуй спать на скамейке, как бомж!

- Да, ладно, пошли... - удивительно, похоже, алкоголь сделал из брутального сержанта послушного юношу.

Он встал и тут же, чтоб не упасть, оперся на мои плечи, накрыв меня тяжестью своего тела и сильным перегаром. Мы поковыляли в сторону бабки. Идти было недалеко, но этот путь показался мне вечностью. Моя ноша вечно пыталась соскользнуть или потерять ботинок, или вернуться в клуб.

Наконец, добравшись до точки назначения, я сбросил его с себя, буквально прислонив к забору. Свет в окнах уже не горел, значит бабка легла спать. Пока я пытался отдышаться, Антон сказал только одно слово:

- Ссать... - одна его рука упиралась в забор, а другая безуспешно пыталась расстегнуть пуговицу на шортах.

В его состоянии получалось делать что-то одно - или стоять, или справляться с шортами.

- Ссать...

Это уже звучало как призыв о помощи. Что ж, такие призывы я не могу оставлять без ответа. Отодвинув его руку, я легко расправился с шортами. Пока я опускал резинку его трусов вниз, моя рука приняла на себя горячую струю из его не менее горячего члена. Я быстро отдёрнул кисть, и струя с глухим стуком ударилась о деревянный забор и принялась его мочить. Антон прислонился головой к забору и прерывисто дышал, а я держал его слегка напряжённый ствол и чувствовал, как внутри него протекает мощный поток. Горячая влага на руке быстро остыла на вечернем воздухе и теперь волнительно холодила мои пальцы. В голове шумел рой мыслей, однако отвращения я не испытывал. Был ли тому причиной недавно увиденный золотой дождь в бане, или выпитое пиво добавило мне терпимости к жёлтым жидкостям, я не знаю. Знаю лишь то, что после того, как Антон закончил своё мокрое дело, я снова взвалил его на себя и потащил в домик.

Уложив безвольную тушу на кровать, я обратил внимание на мокрое пятнышко на его шортах. В это время мои шорты уже топорщились от волнения и возбуждения. Я без стеснения снова опустил резинку его трусов. Мягкая колбаска покоилась на подушке из густых лобковых волос. Слегка отодвинув шкурку, я увидел, что залупу покрывала влага, пахнущая примерно так же, как и моя рука. Я не удержался и провёл по ней языком. Мой рот заполнился вкусом мочи, который был совсем не противным. Я замер, оценивая свои ощущения. В прошлую встречу с этим членом в порыве страсти я даже не успевал подумать о его вкусе. Теперь же я открывал его по-новому, по-настоящему. Лежа рядом со спящим сослуживцем, я чувствовал себя сомелье, оценивающим дорогое вино. Только после того, как послевкусие мочи Антона совсем растворилось на моих вкусовых рецепторах, я вернулся к его источнику, наслаждаясь им по полной программе. Я заглатывал член полностью, ласкал головку языком и старательно вылизывал яйца, но, видимо, Антон был слишком пьян - его член, как и его тело, не реагировал на мои старания.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Военные, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>